Понятия психического здоровья и заболевания
Сформулировать, что же все-таки такое психическое расстройство, так и не удалось. Известно, что эти расстройства бывают очень разные; что некоторые из них являются психозами, а некоторые — нет; что расстройство может быть очень тяжелым (создавая «новую реальность» для больного), а может быть таким, что люди удивленно пожимают плечами («да разве это болезнь?!»)
Однако по большому счету все это — частные проблемы; хотелось бы получить ответ на самые общие (и, казалось бы, достаточно простые) вопросы: каковы принципиальные критерии психического расстройства?
Где кончается, например, нервное заболевание и начинается психическое?
Наконец, где кончается норма и начинается болезнь?
Я должен признаться, что эти «простые» вопросы — самые трудные. Самый трудный из них — последний. С него и начнем.
О том, почему никто не может сказать, что такое норма
Помните старую шутку про кучу камней? Когда на дороге лежит один камень — это один камень. Когда их два — это два камня, когда три — это три камня. Сколько должно быть камней, чтобы их стала «куча»?
Примерно так же обстоит дело с нормой и патологией (Болезненное отклонение от нормы ),
природа ведь не знает подобных границ. Поэтому, как это ни странно, общепринятого определения нормы не существует.
Правда, есть определение здоровья,
Здоровье — это состояние полного физического, духовного и социального благополучия, а не только отсутствия болезни или физических дефектов.
принятое Всемирной организацией здравоохранения, но оно вряд ли может быть названо удовлетворительным.
Какого роста должен быть взрослый человек, чтобы он перестал восприниматься, как нормальный? Мы тут ориентируемся на ощущение, на очевидность, а не на знание. Но очевидными бывают только крайние варианты. Женщина ростом меньше метра будет всеми оценена, как аномально низкорослая, а ростом метр пятьдесят — нет. А если метр сорок? Или метр тридцать пять? Или метр тридцать?.. Так и любая патология. В крайних вариантах она очевидна; но чем она легче, тем более условно ее отличие от нормы. Граница нормы и патологии размыта; точно ее провести невозможно.
Поэтому практически используют не столько строгие, сколько «само собой разумеющиеся» критерии.
Человек начинает чувствовать себя больным тогда, когда имеющиеся или возникшие у него отклонения от нормы начинают мешать ему жить.
При болезнях тела (соматических болезнях; «сома» — по-гречески «тело») эти помехи выражаются в болях, слабости и т. п., при психических расстройствах — в том, что нарушается возможность нормально взаимодействовать с окружающими.
Из сказанного вытекает весьма любопытное следствие.
Ясно, что если расстройство очень грубо, возможность нормально взаимодействовать с окружающими нарушается обязательно, в любом случае. А если оно намечено едва-едва?
Тогда все зависит от тех условий, в которых человек живет.
Чем более жесткие требования данное сообщество будет предъявлять к образу жизни и поведению своих членов, тем более мягкие расстройства будут мешать их нормальному взаимодействию с окружающими (у них возникнет так называемая социальная дезадаптация).
И, следовательно, тем большее число людей попадет в категорию больных.
Не нужно думать, что это относится только к психическим расстройствам. При них эта зависимость просто наиболее отчетлива. Но и небольшое соматическое недомогание может быть даже не замечено, если человек работает дома. Если он должен пилотировать самолет, это же недомогание заставит его взять больничный лист.
Чтобы судить о наличии болезни, врачи обязательно используют критерий социальной дезадаптации, хотя могут этого и не осознавать: уж если человек обратился за помощью, ясно, что жить ему что-то мешает — иначе с какой стати он бы пришел.
Конечно, для постановки диагноза необходим и второй критерий, выявлением которого, собственно, врач и занимается, расспрашивая и обследуя своего пациента. Это наличие у него известных медицине симптомов. Симптомы должны складываться в определенные, опять-таки известные, синдромы, которые, в свою очередь, должны сложиться в типичную цепочку сменяющих друг друга состояний, характерную для некоторой болезни.
Решение вопроса о наличии болезни несколько сложнее, если врач осматривает не тех, кто пришел к нему на прием, а людей, явившихся на медицинский осмотр. Среди них бывают такие, у которых нет признаков социальной дезадаптации (если бы их не пригласили на осмотр, они бы не пришли к врачу), но у которых обнаруживаются некоторые отклонения от нормы.
Более простой для врача и гораздо более скверный для пациента (впрочем, часто для него спасительный) вариант заключается в очевидном болезненном расстройстве, которое просто еще не успело проявить себя. В этом случае человека признают больным и начинают лечить.
Второй вариант состоит в том, что у человека обнаруживают отдельные, вроде бы болезненные, симптомы, которые, однако, и не мешают ему жить, и не складываются в определенную картину болезни. Такие случаи очень часты, и квалифицировать их очень сложно.
Сходные случаи такого рода иногда объединяют в так называемые «группы риска», предполагая, что у тех, кто попал в такую группу, риск заболеть выше, чем у остальных. Люди, составляющие подобные «группы риска», и представляют собой очень широкую и очень неопределенную границу между патологией и нормой.
А теперь давайте подумаем. Много ли на свете людей, у которых невозможно обнаружить никаких признаков «отклонения от нормы»? У которых нет ни болей в спине, ни изжоги, ни насморка, ни распухшего сустава, ни близорукости, ни бессонницы, ни испорченного зуба, — вообще ничего плохого?
Таких людей нет. Поэтому все здоровые люди — это «граница между патологией и нормой». Поэтому и не существует определения нормы. Норма — это идеал, абстракция, которой нет в природе. Может быть, понятие нормы вообще неприменимо к отдельному человеку, а только к человечеству. Может быть, с этой точки зрения наличие разных мелких (а может быть, и не только мелких) аномалий у каждого из нас — это и есть норма?
В замечательном романе Клиффорда Саймака «Все живое» есть эпизод, в котором пришелец из другого мира чудесным образом лечит людей. Результат вызывает у героини романа отвращение. Ее пытаются успокоить, — что же тут плохого? Ведь люди стали совершенно здоровы! «Вот это и ужасно, — возражает она. — Они как будто заново родились. Стали как новенькие». Вы понимаете, что ужаснуло героиню? Все «ненормальное» у этих людей исчезло. И именно это она восприняла, как ненормальность.
Но тогда громадная цифра распространенности психических расстройств — треть населения — не должна никого пугать. В самом деле, если портящиеся зубы, ноющие спины и подскакивающее время от времени давление — это норма, то почему душа должна быть свободна от прыщей и болячек?
Для конкретного человека — для каждого из нас — представление о норме заключается вовсе не в отсутствии каких бы то ни было аномалий. Оно скорее заключается в том, что эти аномалии невелики и временны; они исчезают или компенсируются, то есть организм справляется с ними сам.
Для нас патология начинается там, где они не исчезают и не компенсируются, и тогда возникает нужда во враче...
Деление на норму и патологию, как видим, достаточно условно. Оно отчетливо только при выраженном расстройстве Здоровья, и становится тем более зыбко, чем здоровье лучше, Точно так же обстоит дело и с делением болезней на психические и соматические.
|